7 февраля 2019 года официальный представитель МИД России Мария Захарова заявила на брифинге, что растет число примеров деятельного участия Норвегии в реализации планов НАТО по наращиванию присутствия альянса в арктическом регионе. «В частности, недалеко от северонорвежского Тромсе будет оборудован отдельный порт для приема атомных субмарин».

По-видимому, речь зашла о реконструкции портового терминала Гротсунд для обеспечения приема атомных подводных лодок ВМС США. Российские военные указывают и на продолжающуюся реконструкцию разведывательного объекта США — локатора Globus III в городе Вардё.

Пресс-секретарь МИД РФ Захарова обещает некую реакцию на враждебную деятельность Норвегии. Какую реакцию — непонятно. Да и интересно, чем, собственно, может Смоленская площадь ответить Норвегии по дипломатическим каналам на враждебную деятельность НАТО?

При рассмотрении отношений российского МИДа с Норвегией легко обнаруживается определенная двойственность. Одновременно оказывается, что наши отношения с Норвегией из-за политики НАТО в норвежском арктическом регионе ухудшаются и становятся все хуже, а с другой стороны — наши отношения в этой же области с Норвегией так замечательны, что лучше и быть не могут. И касается это именно приарктического региона, получившего название БЕАР. И Тромсе, и Вардё — это города в норвежской части Баренцева/Евроарктического региона. Подобное поведение российского МИДа вызывает определенное недоумение.

Пройдемся в этом плане по дипломатическим репликам последних лет.

15 октября 2015 года министр иностранных дел России Сергей Лавров на очередной министерской сессии Совета БЕАР, прошедшей тогда в Оулу (Финляндия) заявил:

Подобное заявление российского министра последовало вскоре после пика политического конфликта России и Запада в 2014 году вокруг Украины и взаимного обмена санкциями. Все «партнеры» России по БЕАР присоединились к враждебным против нас санкциям. А сама Норвегия последовательно присоединилась к санкционной политике Евросоюза, членом которого она не является.

В отношении культурной политики в Баренцевом регионе Лавров в Оулу заметил:

Если Лавров говорит правду, а не византийствует, подобно дипломату старой российской школы, то это крайне печально. Ибо будь сформирована общая со скандинавами «баренц-идентичность» у населения российских регионов, участвующих в БЕАР — прежде всего Архангельской и Мурманской областей, то этому населению Москва с МИДом больше не понадобятся. Российскому населению с баренц-идентичностью окажутся ближе богатые Швеция и Норвегия.

А тем временем пока российский министр иностранных дел рассыпается в комплиментах в Оулу, скандинавские СМИ соревнуются в негативных оценках российской внешней политики и размышляют на тему, как лучше всего наказать Россию.

Продолжение. Арктический Давос. На состоявшейся в октябре 2017 года в Архангельске XVI министерской сессии Совета Баренцева/Евроарктического региона перед лицом глав внешнеполитических ведомств Швеции, Финляндии, Норвегии, Дании, Исландии, представителя Европейского Союза и членов Баренцева Регионального Совета формальный хозяин площадки министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что баренц-сотрудничество — это залог стабильности в Евроарктическом регионе. Лавров поддержал идею создания на его основе «Баренцева Давоса». Военные приготовления НАТО в норвежской части Баренцева региона идут как бы вне рамок повестки дня, предлагаемой Лавровым.

Спустимся на более низкий уровень в российском МИДе и опять увидим все ту же самую баренц-дипломатию. В июне 2016 год заместитель постоянного представителя России при ЕС Карен Малаян на семинаре в Брюсселе по вопросам сотрудничества в БЕАР отметил, что региональное сотрудничество в этой части в условиях непростой международной обстановки остается важным каналом диалога с североевропейскими партнерами. А обычных дипломатических каналов для контактов с «партнерами» разве нет?

14 ноября 2018 года в кулуарах международной сессии «Сотрудничество в Арктике», проходившей в рамках Международной мурманской деловой недели, замдиректора Второго европейского департамента МИД РФ Сергей Петрович заявил журналистам, что сотрудничество в Баренц-регионе не пострадало от политических процессов. Сотрудничество развивается во многих сферах и «нацелено на конкретные результаты».

Итак, представитель российского МИД утверждает, что сотрудничество между Россией и странами Баренц-региона не пострадало от санкций и осложнения политических отношений. А как же санкции Норвегии в отношении российских шельфовых разработок, конкретно — в Баренцевом море? И при этом российский МИД в другом пространстве отношений с Норвегией выражает недовольство политикой санкций этой страны и периодически будоражит норвежские СМИ заявлениями о военно-политических осложнениях по линии НАТО и Северного оборонного сообщества. Кстати, пока то да сё, международную конференцию по Баренц-сотрудничеству как эффективный механизм «устойчивого развития Арктического региона» в декабре 2016 года поддержал финансированием околомидовский Фонд Горчакова.

А теперь посмотрим на норвежскую сторону. 21 февраля 2018 года глава МИД Норвегии Ине Эриксен Серейде на международной конференции в норвежском городе Киркенес заявила, что Норвегия хочет сохранять добрососедские отношения и поддерживать практическое сотрудничество с Россией в духе «от человека к человеку». Норвежский министр сказала:

Она подчеркнула важность деловых, культурных и научных трансграничных проектов, которые финансируются МИД королевства через норвежский Баренц-секретариат. Баренц-секретариат реализует проекты, связанные с народной дипломатией. В связи с ней Серейда выразила озабоченность «ослаблением положения гражданского обществе в ряде регионов России».

В 2015 году МИД Норвегии выделил трехлетний грант в размере 140 млн крон (€ 16 млн) «на укрепление гражданского общества и соблюдение прав человека в российской части Баренцева региона». На эти средства в российской части Баренцева региона формируются «структуры гражданского общества», которые, заметим, во всей красе стали проявлять себя в местном протестном движении начиная с осени 2018 года.

Вот еще один неприятный штрих на теле Баренц-сотрудничества. В апреле 2018 года бывший руководитель норвежского Баренц-секретариата, а ныне мэр пограничной с Мурманской областью коммуны Сёр-Варангер Руне Рафаельсен в интервью Aftenposten признался по части Баренц-политики «от человека к человеку», что спецслужбы Норвегии пытаются склонить к сотрудничеству норвежцев, живших и работавших в России. Подобное откровение последовало в тему задержания в Москве по подозрению в шпионаже норвежского гражданина Фруде Берга. В прошлом пограничный инспектор в Киркенесе — формальной столице норвежского Баренцева региона, Берг оказался в московском СИЗО по обвинению в шпионаже.

Вспомним тут и то, что вне возвышенных речей о значении Баренц-сотрудничества 5 июня 2015 года на совместной пресс-конференции в Осло с премьер-министром Норвегии Эрной Сульберг бывший премьер этой страны, а ныне генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что присутствие в Арктике сохраняет актуальность для Североатлантического альянса. И где же эта Арктика? Да прежде всего это тот самый Баренцев регион, сотрудничеством в котором столь восхищаются в российском МИДе. Военные приготовления Норвегии и НАТО проходят на территории Баренцева региона, а в это время из российского и норвежского МИДов идут заявления о том, что Баренц-сотрудничество — это состояние нормальности в этом самом регионе.

Движение по двум внешнеполитическим коридорам создает у жителей российской стороны Баренцева региона ощущение абсурда, вина за который списывается на узкий политический сегмент федерального центра, мол, Москва куролесит, а виноват якобы во всем Владимир Путин.

Выглядят подобные настроения примерно так, как прозвучали они недавно в интервью директора одного из архангельских музеев — Ксении Мацегорой:

Вот именно «особые отношения» — только в другую сторону по части безопасности России. Показательно, что эта девушка забыла (кстати, отчасти благодаря стараниям российского МИДа), что состояние «с ними никогда не было войны» не помешало в 1941 году третьей стороне — великой державе — осуществить военное вторжение из Северной Норвегии на территорию СССР — современную российскую часть Баренцева региона.

Сейчас ситуация внешне как бы повторяется, вновь подрывая безопасность российских приарктических регионов. Именно с норвежской стороны Баренцева региона проводятся конкретные военные приготовления вместе с союзниками Норвегии по НАТО, а в пограничных российских регионах БЕАР полагают, что отношения с Норвегией и ее северными регионами настолько нормальны, более того — хороши и даже замечательны, что мы тут у себя празднуем с размахом День норвежской конституции. Мы любим Норвегию! А НАТО не замечаем…

Вот вам и результат политики «от человека к человеку» и дипломатии российского МИДа в отношении Норвегии с ее Баренц-регионом. Российское население в приарктических областях пребывает в иллюзии нормальности и дружественности со стороны норвежцев тогда, когда военные приготовления на севере Норвегии НАТО направлены в первую очередь против него.

Подведем итог. Действенным шагом Смоленской площади в качестве ответа Норвегии и НАТО на военные приготовления в Арктике по дипломатической линии должно стать предложение норвежской стороне начать консультации по выходу России из Баренц-сотрудничества. БЕАР является долголетним проектом норвежского МИДа — конкретно его визитной карточкой норвежских дипломатических достижений и любимой писаной торбой покойного папаши Столтенберга и его сына Йенса — генсека НАТО. Развал БЕАР стал бы сильнейшим ударом по престижу Норвегии и ее заявке на арктическое лидерство. Не все же ракетами грозить, пора и дипломатические каналы всерьез задействовать.

Дмитрий Семушин (Архангельск)