Обсуждение конституционного устройства России не то чтобы табуировано, а, скорее, маргинализировано. Но рискнем.
Говорить об упразднении федерации в пользу унитарного государства много и со вкусом может Владимир Жириновский. А преобразование президентской республики в парламентскую — конёк самых отмороженных либералов. Тех, что одновременно с рассуждениями о демократичности парламентской республики предлагают оставить избирательное право только состоятельным налогоплательщикам. А также ввести «временную» диктатуру десяти самых либеральных либералов, которые станут правительством и парламентом, всех люстрируют и напишут новую конституцию.
Можем и мы порассуждать. Президентская и уж тем более «суперпрезидентская» форма правления крайне опасна. Она всегда «беременна» авторитаризмом. Год назад, отвечая на вопрос ведущей NBC Меган Келли, думает ли он о преемнике, Владимир Путин ответил, что думает об этом с 2000 года. А думать есть о чем. Фрондирующие политологи легко назовут тройку наиболее вероятных преемников, десяток стажеров и систему лифтов для отбора кандидатов во власть в целом. Почти по Евангелию: трое ближайших учеников, «Двенадцать» и «Апостолы от 70». Но, как бы авторы Писания ни пытались объяснить случившееся малопонятным нам замыслом (не мог же Он просто ошибиться!), в числе «Двенадцати» оказался Иуда. Причем остальные разбежались, а ближайший из ближайших трижды отрекся до первого крика петуха. Все системы дают сбои.
20 лет Владимиру Путину удавалось оставаться в рамках конституции 1993 года. Если есть вопросы к самой конституции, то для начала следовало бы ответить на такой: когда же успел побыть демократом Борис Ельцин? Вы может найти первые («допутинские») издания «Конституционного права Российской Федерации» авторства Марата Баглая, одного из разработчиков Основного закона, и прочитать там черным по пожелтевшему всё то же — «не подряд» на третий президентский срок идти можно. И год назад Путин был избран голосами трех четвертей избирателей, дошедших до участков, но только голосами 52% от списочного состава избирателей. Были ли попытки выйти за рамки? Да. На парламентских выборах в декабре 2011-го. Избиратель свое отношение к нарушениям выразил. Урок был усвоен. (См. ««Отцы-матери» русской демократии. Послесловие на смерть Людмилы Алексеевой«.)
А вот парламентская республика и, по сути, ее вариант — конституционная монархия — великолепны и безопасны. Страной управляет правительство, назначаемое парламентским большинством, а фактический глава государства — это всего лишь премьер-министр — «первый министр». Если же парламент избирается раз в четыре года, а лучше — каждые два года по половине парламента, да референдумы устраиваются по поводу спиливания рогов коровам и козам (Швейцария, ноябрь 2018-го), то что есть идеал демократии, если не это?
Лично автор — сторонник конституционной монархии. Как сказано выше, это всего лишь «вариация на тему» парламентской республики. Зато…
Ну, а кому быть царем, решит Земский Собор. Есть Георгий Михайлович Романов-Гольштейн-Готторп-Гогенцоллерн-Багратион Мухранский (добрая шутка с упоминанием всех кровей), сотрудничающий с «Норникелем». Сдержанный, воспитанный в духе монаршей семьи, признается европейскими дворами. Есть Ростислав Ростиславович Романов из ветви Михайловичей (по мужской линии от Михаила Николаевича — младшего сына Николая I), сотрудничает с питерским часовым заводом «Победа». Верная информация: самые большие в мире часы в «Детском мире» на Лубянке — его работа. Есть и другие кандидаты из Рюриковичей и Романовых.
Одна беда у парламентской республики. Почему-то так получается, особенно в «молодых демократиях», что, не имея над собой «авторитарного надсмотрщика», парламенты первым делом и всеми способами расширяют возможности для собственного финансирования. От «почти белого» через открытые всем ветрам избирательные фонды и лоббистские организации до «сероватого» через иностранные фонды «развития чего-то» и представляющие их НКО. Конечно, есть верховные суды, случаются скандалы, принимаются суровые законы, призванные защитить суверенитет от подкупа законодателей, но это же демократия, а «демократия не способна уничтожить зло, но способна бороться с ним». Иначе говоря, всегда оставляя лазейки. Ведь просто вступить в конфликт со структурами Джорджа Сороса — это гарантированно получить ярлык фашиста (Венгрия, июнь 2018-го).
Всего несколько лет такой демократии — и кандидатов в депутаты и даже министров приходится согласовывать в иностранном посольстве, а малейший «шаг вправо, шаг влево» от какого-то «рекомендованного» законопроекта оборачивается правительственным кризисом, а то и «оранжевой революцией». Да, по иронии судьбы «оранжевые революции» случаются только в странах «почти демократических» и пусть «не совсем демократических», но напичканных подопечными USAID и Сороса. При этом управляемых «своими сукиными сынами», которые уступят власть по свистку.
Повторим свое утверждение (см. «„Трамп форева“: три столпа американской политики в 21 веке»): США заслуживают суда (можно было бы сказать и жестче — осинового кола) за то, что поставили народы мира перед чудовищным выбором между суверенитетом своей страны и демократией, сделали слово «демократия» ненавистным и ругательным. И точно заслуживают осинового кола черти, всё это прекрасно знающие и понимающие, но высмеивающие любую попытку показать, что «цивилизованный мир» создал трагическое противоречие между защитой суверенитета и демократией (помните: «суеверная демократия», «сувенирная демократия»?).
Вот сколько мыслей породило интервью «Интерфаксу» 23 марта спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко. Третье лицо в государственной иерархии затронула с десяток тем внутренней и внешней политики. Частью боевито, частью дипломатично, т. е. в выражениях общих до утери однозначности смысла. К последним относится пассаж, посвященный событиям в Казахстане. Назвав конституционную модель президентской республики в России оптимальной и удачной, спикер Совфеда допустила, однако, заимствования «полезного» из политической системы соседа «в практической работе». Нам? У Казахстана? Скажем прямо, слишком комплементарно даже для дипломатического этикета.
Речь о Казахстане, численность русского населения которого сократилась в два раза, где для русских практически закрыты административные должности от низового уровня даже в местах компактного проживания, где столице присваивают имя президента, а до кучи собираются «исправить» последние «некрасивые» названия областных центров — Павлодара и Петропавловска. О государстве с глубоко русофобскими элитами (и не только элитами), вынужденными мириться (пока мириться) с обстоятельствами. В конце концов, что можно такого умного позаимствовать у тех соседей России, которые упорно повторяют фатальные ошибки других соседей? Видимо, надеясь, что на третий или тридцатый раз ложка в компоте не утонет и станет «корабликом». Но Валентина Ивановна, конечно, имела в виду что-то другое. Но что?
Медленно, тяжело, но мы идем в другую сторону. Хотелось бы надеяться.
Вспомнился рассказ покойного министра по налогам и сборам Александра Починка, скромного до самоистязания человека. О том, как он ездил по штаб-квартирам олигархов, подолгу дожидался (!) приема и просил: «Верните хоть часть задолженности, людям зарплату платить нечем! А меня посылали». На уточняющий вопрос, в каком смысле, ответ: «В том самом». Рассказывал он это в защиту экс-главы ЮКОСа. Который, правда, тоже посылал, но вежливее. А главное, потом плевался, но все же первым что-то давал. Так что Ходорковский пострадал не по «хозяйству», а «за политику». За хамское «куплю Госдуму» с дальнейшим изменением конституции в пользу парламентской республики и собственным премьерством. И покупал. Вполне ныне здравствующих политиков с их партиями. Которые, правда, успели вовремя «отмежеваться».
За попытку государственного переворота и надо было его судить. Благо, материала о связях с заинтересованными иностранными структурами было собрано достаточно. Не пришлось бы потом судиться с акционерами ЮКОСа по делу о 50 миллиардах. Но, видимо, решили не выносить чужой сор из чужой избы и не обострять отношений с теми самыми иностранными структурами.
Главное случилось: Россия чудом (это действительно можно считать чудом, видя опыт Украины) вырвалась из-под власти компрадорского олигархата. Вопрос: куда вырвалась?
Есть «идеальная конституция», первая строчка преамбулы которой утверждает, что Россия… империя. Судите сами: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации». Этнос многонациональным быть не может. Значит, слово «народ» здесь в значении «население». Ну, а многонациональное население может быть только в империи.
Есть какая-то «Стратегия развития до … года». Честно, не помню, до какого. Зачем? Для кого? Действительно, «хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах». А на I have a dream Мартина Лютера Кинга не тянем. Поэтому почти двести лет не можем ответить на вопрос Николая Васильевича Гоголя: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа».
А Кинга почитайте. Только слово «негр» (это было до эпохи толерантности) замените на слово «русский». Ну или «россиянин», по вкусу. И многое станет на свои места.
Странно, у России даже нет официального девиза (не у нее одной, но, по крайней мере, неофициальный есть почти у всех). In God We Trust, Ordem e Progresso, Liberté, Égalité, Fraternité — это наиболее концентрированное выражение конституции, повторяя которое про себя и пишут конституцию. Поэтому предлагаю девиз с аллюзией на Книгу Исайи (1:27): «Русь правосудием спасётся». Правосудие начинается с текста Конституции и заканчивается даже не приговорами (сколько там у нас процентов оправдательных?), а последней инструкцией последнего отдела районной администрации. Вот, что должно быть в умах и сердцах. Тогда и других национальных идей не понадобится, и заимствований у Нур-Султана.
Альберт Акопян (Урумов)