Планы Соединённых Штатов обнулить экспорт иранской нефти по истечении нескольких суток с момента отмены ранее установленного для семи стран и одной территории (китайский Тайвань) исключения на импорт энергоносителя из Исламской Республики пока не материализовались в некие конкретные действия с американской стороны. Иранские нефтетанкеры продолжают выходить из Ормузского пролива, направляясь в азиатские порты разгрузки. Хотя, следует отметить, объём поставок иранцами нефти на внешние рынки сильно просел: с 2,3−2,5 млн баррелей в 2016—2017 годах до нынешнего суточного экспорта в пределах 1−1,5 млн баррелей (в конце 2017 года 37% иранской нефти экспортировалось в Европу, 63% — в страны Азии). Объявленные Вашингтоном 8 апреля «террористическими» силы Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) не стали мишенями для ударов войск США и их союзников на Ближнем Востоке. Однако установившееся затишье весьма хрупко, учитывая предшествующие ему заявления и шаги сторон потенциально масштабного вооружённого конфликта в регионе. Все готовятся к худшему сценарию развития событий, и одной из стран, уже заложившей в свои политические и экономические прогнозы возможный региональный конфликт, является Турция.
Анкара стала одним из восьми традиционных партнёров Тегерана в сфере закупки нефти, для которых Белый дом в ноябре ввёл временное послабление в режиме соблюдения санкций. 2 мая США свернули шестимесячный льготный период для импортёров иранского «чёрного золота». Отныне они сами могут попасть под американские санкции, если продолжат закупать у ИРИ жидкий углеводород. Анкара со всей решительностью, ещё в начале 180-дневной поблажки со стороны союзника по НАТО, заявила, что продолжит нефтеимпорт из соседней страны.
Однако, как отмечают эксперты, в этот раз озвученные декларации турецкого правительства определённо расходятся с его реальными действиями. Турция, похоже, всё же соблюдает режим санкций, поскольку в последнее время закупки ею иранской нефти в самом деле стремятся к нулю. Параллельно перед Анкарой встаёт новая проблема — поиск альтернативных поставщиков стратегического энергоресурса.
В 2015 году, после снятия с Ирана международных и односторонних санкций в связи с заключением Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, соглашение по иранской ядерной программе), Турция увеличила импорт нефти из соседней страны. Согласно официальным данным, в 2015 году доля Ирана в турецком нефтеимпорте составила 14,10% от общенационального. Этот показатель в 2016 году вырос до 16,9%. К концу 2016-го Иран стал крупнейшим поставщиком нефти в Турцию, заняв 26,7% её рынка. В июле 2017 года, на пике добычи и экспорта Тегераном «чёрного золота», Анкара закупала уже свыше 37% всей своей нефти у ИРИ.
Но после 8 мая 2018 года, когда США в одностороннем порядке вышли из СВПД, объём турецкого импорта иранского энергоносителя показывает неуклонное снижение. Закупки нефти у соседа — почти 21,5% за первые 10 месяцев 2018 года — достигли нуля в ноябре, когда были введены американские санкции против энергетического сектора ИРИ. Последовавший 180-дневный мораторий, установленный Вашингтоном для восьми традиционных покупателей иранской нефти, включая Турцию, последняя использовала для поиска той самой «нефтяной альтернативы», хотя на уровне публичных деклараций всё выглядело так, как будто Анкара и не помышляет идти на поводу «ошибочных решений» США. Турция фактически прекратила импорт иранской нефти, риторически выступая против санкций. Впрочем, определённый объём топлива турецкие импортёры всё же закупают, учитывая технические характеристики местных нефтеперерабатывающих мощностей.
Так, импорт с ноябрьского нуля немного вырос до 3,26% в декабре, а затем и до 12,35% в первом месяце текущего года. Официальные данные за февраль и март пока не разглашаются. По всей видимости, чтобы окончательно не разочаровать иранцев в том, что Анкара самым серьёзным образом настроена на поиск альтернативных поставщиков. Таковыми рассматриваются прежде всего Ирак и Россия, но в данном вопросе есть свои ограничители, на которые указывают турецкие эксперты (1).
Наиболее подходящим для крупнейшего в Турции нефтеперерабатывающего завода Tüpraş является иранское сырьё. Топливо из других источников означает дополнительную переработку и связанные с ней издержки. Кроме того, географическая близость делает иранскую нефть более конкурентоспособной ввиду сравнительной дешевизны её транспортировки турецким заказчикам.
К концу 2018 года Ирак и Россия заняли два первых места среди поставщиков Турции. В ноябре, когда она обнулила импорт из Ирана, российская доля на турецком рынке выросла до 32,18%, Ирака — до 12,61%. В сравнении с арабским конкурентом, Россия стала поставлять Турции больше как сырой нефти, так и дизельного топлива. Однако в начале 2019 года ситуация изменилась: РФ опустилась на второе место, поставки сырой нефти, дизельного топлива и других нефтепродуктов в Турцию составили 15%, в то время как из Ирака — свыше 23,5%.
Поскольку поставки нефти из России осуществляются морскими танкерами, расходы турецких компаний растут. Ранее Италия и Греция прекратили закупки сырья у Ирана и перешли на российский эквивалент. Как следствие, из-за дополнительной загруженности черноморских проливов длительность танкерных перевозок увеличилась с пяти-шести дней до 15−16 суток, что ещё больше увеличило расходы турецких потребителей.
Азербайджанская нефть, поступающая по трубопроводу Баку—Тбилиси—Джейхан, не используется в Турции, идя транзитом в другие страны, в первую очередь — в Израиль.
НПЗ Tüpraş предназначены для переработки тяжёлой нефти, им подходят иранские и северо-иракские сорта. Поэтому из Анкары в последнее время стали активно выпрашивать у Вашингтона новые исключения из нефтяных санкций. Турция пытается убедить Соединённые Штаты разрешить крупнейшему нефтепереработчику Tüpraş продолжить закупку энергоносителя у Ирана без попадания под вторичные санкции со стороны США. Об этом 26 апреля сообщил официальный представитель МИД Турции Хами Аксой. Решение Вашингтона наносит ущерб региональному сотрудничеству и торговым отношениям Анкары, отметили тогда в турецком внешнеполитическом ведомстве.
Спустя неделю, в день, когда американское нефтяное эмбарго против Ирана вступило в силу (2 мая), глава МИД Турции посетовал во время пресс-конференции в Анкаре: «Решение США, с какой стороны на него ни посмотреть, оказывает на всех негативное влияние». По словам турецкого министра, его страна не может в столь короткое время найти альтернативные источники нефтяных поставок.
Сам Иран не хочет терять традиционного партнёра, хотя бы в силу того факта, что между двумя соседними странами проложены сухопутные маршруты транспортировки нефти, не подверженные потенциально силовому воздействию со стороны США, риск которого присутствует в случае с морскими поставками иранского сырья в азиатские страны. Но и Тегеран ограничен в своих реальных возможностях повлиять на ситуацию, пытаясь на том же декларативном уровне минимизировать неблагоприятные развития вокруг него. Официальный представитель МИД Ирана Аббас Мусави в ходе брифинга для журналистов 25 апреля осудил позиции правительств Саудовской Аравии, Бахрейна и других арабских монархий Персидского залива в отношении нефтяных санкций Соединённых Штатов. По словам представителя внешнеполитического ведомства ИРИ, вся ответственность за возможные негативные последствия в связи с планами США и их региональных союзников перекрыть экспорт иранской нефти ложится на нынешнюю администрацию Белого дома.
В тот же день, 25 апреля, спецпредставитель США по Ирану Брайан Хук заявил о способности мирового нефтяного рынка сохранить стабильность в связи с планами Вашингтона свести поставки иранской нефти на внешние рынки к нулю. По его словам, в настоящее время Тегеран экспортирует порядка 1 млн баррелей нефти в сутки, и этот объём может быть без особых трудностей замещён другими производителями энергоносителя.
Соединённые Штаты ранее обратились к Саудовской Аравии и Объединённым Арабским Эмиратам с просьбой выставить на мировой рынок дополнительные объёмы сырья, замещающие иранский экспорт. Но у Турции с двумя арабскими монархиями в Персидском заливе на нынешнем этапе крайне напряжённые отношения, и абсолютно не ясно, как будет происходить это «замещение» применительно к турецким импортёрам.
США не довольствуются уже имеющимися «средствами принуждения» Турции, постоянно изыскивают дополнительные возможности создать новые «болевые точки» и методично их надавливать. Помимо известной слабости турецкой национальной валюты, традиционных проблем Анкары с платёжным балансом, зависимостью от иностранных инвестиций и внешних поставок отдельных видов вооружений и военной техники, их комплектующих, тяжелейшей историей взаимоотношений с курдским фактором на Ближнем Востоке, США могут открыть ещё один антитурецкий «фронт». Его инициаторы недавно уже намекнули на свои далеко идущие планы.
Сенатор-демократ Боб Менендес заявил, что Соединённые Штаты введут санкции против Турции в случае закупки ею российских зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-400 (2). По словам американского законодателя, если Анкара откажется пойти на уступку Вашингтону, турецкая сторона не получит многоцелевые истребители пятого поколения F-35.
«Если президент (Турции Реджеп Тайип) Эрдоган будет настаивать на приобретении системы С-400 и завершит её покупку и установку, то будут наложены санкции на основе законопроекта, который я первоначально внёс (в Конгресс). И речь не идёт о том, что санкции могут быть наложены — они будут обязательными. Мы не хотим этого, и мы предложили другие варианты Турции. Система С-400 несовместима с архитектурой НАТО», — заявил сенатор 22 апреля в интервью греческой газете «Катимерини».
Боб Менендес находился в Афинах, где его принял президент Греции Прокопис Павлопулос. Ранее он посетил Кипр, где с ним встретился президент Никос Анастасиадис.
Менендес несколько дней назад вместе с сенатором-республиканцем Марко Рубио представил в Конгресс США «Закон о сотрудничестве в области безопасности и энергетики в Восточном Средиземноморье» — инициативу, призванную внести изменения в американскую стратегию с учётом текущих развитий в этом регионе Европы, включая открытие крупных газовых месторождений, ухудшение отношений Турции как с самими США, так и со всеми ключевыми региональными партнёрами Вашингтона. Законопроект, в частности, предусматривает отмену запрета на продажу оружия Кипру, а также блокирует передачу самолётов F-35 Анкаре, если она продолжит реализацию контракта с Москвой по С-400. Налицо сближение США со всеми региональными оппонентами Турции в восточной части Средиземного моря (Египет, Греция, Кипр), которое усиливается самым тесным союзом с ещё одним антагонистом Эрдогана — Израилем.
«Никогда не будет F-35 рядом с С-400, этого никогда не произойдёт. Это позиция обеих партий в Конгрессе. Аналогичные позиции были высказаны представителями администрации Трампа», — заявил Менендес. По его словам, Анкаре надо выбрать, с кем быть.
На просьбу уточнить, действительно ли, если Турция получит С-400, она не получит F-35, Менендес ответил: «Да, в этом случае нет никаких шансов получить F-35». «Они (турецкие власти. — EADaily) будут наказаны на основе американского закона, который предусматривает санкции для любого, кто покупает системы вооружения у России. Если у нас будет F-35 рядом с С-400, Россия сможет узнать все секреты технологии F-35. Даже те, кто считает, что Турция остаётся очень важным партнёром, согласны с тем, что этого никогда не произойдёт», — сказал Менендес.
Один из лидеров демократов в Конгрессе США также коснулся вопроса использования американскими военными авиабазы «Инджирлик» в турецкой провинции Адана, не исключив их перемещения в Грецию. «Мы не ожидаем, что Турция пойдёт неправильной дорогой. Но если это произойдёт, мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы защитить нашу национальную безопасность и безопасность наших союзников», — подытожил собеседник греческого издания.
Смелые заявления в поддержку незыблемости права Турции принимать суверенные решения во многом обусловлены внутриполитическими целями, адресованы турецкой аудитории в целом и сторонникам правящей в стране Партии справедливости и развития в частности. В этой риторике принципиального характера есть и существенная внешнеполитическая сторона, позиционирующая Анкару в качестве надёжного партнёра в двусторонних отношениях, на международной арене и в региональных вопросах. Так, принципиальность Турции в крайне раздражающей Соединённые Штаты сделке с Россией по С-400 уже получила высокую оценку Москвы. Если после выданного турецкой стороне кредита доверия она всё же свернёт с пути реализации крупного военного контракта с Россией, поддавшись давлению США, как это фактически имеет место в случае с нефтяными санкциями американцев против Ирана, то доверие к правительству в Анкаре и лично к президенту Эрдогану будет основательно подорвано.
Такой сценарий представляется маловероятным, даже на фоне указанного выше диссонанса между заявлениями и действиями Турции в объявленной Вашингтоном «нефтяной войне» Тегерану. Однако риск отклонения турецких партнёров с задекларированного принципиального пути сохраняется, ибо единственная ближневосточная страна—член НАТО остаётся уязвимой перед лицом США и в военно-политическом, и в экономическом плане. В руках американцев слишком много рычагов давления на строптивого союзника по Североатлантическому альянсу, чтобы можно было всегда и во всём полагаться на полные решимости заявления Эрдогана.
(1) Fehim Tastekin, Turkey seeks alternate oil sources as US ends Iran sanctions waivers // Al Monitor, April 26, 2019.
(2) Россия и Турция заключили контракт на поставку Анкаре ЗРК С-400 «Триумф» в 2017 году. Турция приобретает четыре дивизиона С-400, сумма контракта составляет $ 2,5 млрд.
Ближневосточная редакция EADaily